Это было или не было в Сибирских краях, Шёл пацан с охоты, как-то домой. Вдруг волчонка он увидел в придорожных кустах, Рядом с матерью, волчицей седой. Тот скулил и дёргал матери пустые соски, А под ней кипела кровью земля! Взял пацан, его тогда из непокорной тайги, У него теперь другая семья. Целый год, его лечил он, а вернее её Всё, что имел, пополам с ней делил. Сколько волка не корми, возьмёт природа своё И весной, её он в лес отпустил.
Шёл ему, тогда всего лишь девятнадцатый год, Небом синим, отражалось в глазах. Он лежал, а над ущельем душу рвал пулемёт И сошлись лоб в лоб Господь и Аллах! «Духи» шли и добивали его лучших друзей, Ждал когда дойдёт черёд до него. Словно резали под горло, молодых лебедей, Он увидел над собою её.
И подумал: «Смерть пришла, чуть раньше, чем ожидал… На каких-нибудь пятнадцать шагов…» Он примерно представлял её звериный оскал, Острые, как штык, ножи от клыков. Маме он сказал: - «Прости!», а девчонке: - «Прощай!»… И душою провалился во мглу… А волчица потащила то ли в «Ад», то ли в «Рай» Его тело, по камням за скалу.
Сколько времени прошло, теперь не скажет никто, Всё мелькало перед ним как в бреду. Она звёздными ночами согревала его, Рядом с ним ложилась спать на снегу. Он отчётливо услышал, вдалеке гул брони И вертушек, барабанную дробь. Еле слышно прохрипел волчице: - «Это свои…» И как мать, поцеловал её в лоб.
А когда он всё дальше, прошагал всю «Чечню» И вернулся в край родной, наконец. Сторонил он дома «Батю» и «Маманю» свою, С другом, девушка ушла под венец. Поселился он у леса, в самой крайней избе, Говорили люди, что в тот же год… Одинокая волчица появилась в тайге, Как учуяла самца своего. Его именем гордился показательный полк, Зря тайгу чесал отряд егерей. Он исчез, но знаю я, что ушёл старый волк С одинокою волчицей своей!
